Предложения, от которых трудно отказаться

Клиент с Ближнего Востока

22 марта 1935 года на политической карте мира появилось новое название — Иран. Так стала именоваться Персия. Тем самым шах Реза Пехлеви сделал очередной шаг по модернизации своей страны. Правитель-реформатор постепенно менял облик Ирана, стараясь превратить его в промышленно развитое государство. Одновременно глубокие реформы проходили и в армии, главной опоре власти шаха.




Одним из самых актуальных вопросов для модернизируемой армии оказалось приобретение танков. Несколько Renault FT, имевшиеся у персов на вооружении, к середине 30-х годов окончательно устарели. Ирану требовались танки нового поколения. На тот момент мировым лидером в области экспортных поставок бронетанковой техники являлась Великобритания. Но этот вариант отпадал, поскольку у Персии/Ирана с Великобританией были, мягко говоря, весьма специфические отношения, как, впрочем, и с северным соседом, СССР. А французам и немцам в тот момент было совсем не до экспорта.

Первым приобретённым Ираном современным танком оказался американский Marmon-Herrington CTL-1. По большому счёту, с помощью этой сделки американская фирма из Индианаполиса избавилась от своего прототипа, который, вдобавок, являлся скорее не танком, а танкеткой.




Как и в СССР в 1929 году, в Иране была создана закупочная комиссия, задачей которой являлось приобретение новых образцов артиллерии и, по возможности, бронетанковой техники. В начале 1935 года комиссия во главе с генералом Исмаилом Ханом оказалась в Париже, где впервые состоялись переговоры с представителями ČKD и Škoda.

На тот момент иранские военные желали приобрести сотню 3-тонных малых танков (танкеток). Подобные предложения имелись у обеих фирм: Škoda пыталась найти покупателей для своей танкетки MU-4 (она же S-I), а ČKD серийно выпускала танкетку P-I, известную также под названием Tančík vz. 33. Иранцы заинтересовались и другими чехословацкими танками, включая P-II. В переговорах активно принимал участие агент ČKD Эмиль Оплатка, который смог убедить иранских военных сделать выбор в пользу продукции своей фирмы за процент от сделки.




Между тем у обеих машин ČKD имелись существенные недостатки. Особенно это относится к их ходовой части. Практически сразу после парижских переговоров в конструкторском бюро, возглавляемом Алексеем Суриным, начались авральные работы по разработке улучшенных машин на базе P-I и P-II. Переработанная танкетка, получившая заводское обозначение AH-IV, заслуживает отдельного рассказа.

Что же касается переработанного P-II, получившего внутренне обозначение TNH, то эта машина значительно отличалась от исходного танка. При конструировании опытного танка был максимально применён опыт, полученный при проектировании P-II-a. Особенно это отразилось на форме моторного отделения. Самым же главным изменением стала конструкция ходовой части, разработанная Алексеем Суриным. Количество катков сократилось до 4 на борт, при этом они значительно увеличились в диаметре и стали одинарными. Созданная для экспортного танка подвеска стала визитной карточкой ČKD. Поменялась конструкция ведущих колёс и ленивцев, а на траках количество гребней увеличилось до двух.




В мае 1935 года иранская закупочная комиссия прибыла в Прагу. По итогам визита был подписан контракт на поставку 30 танкеток AH-IV и 26 лёгких танков TNH. Не осталась обиженной и фирма Škoda: хотя в ходе визита обсуждалась возможность установки в TNH пушек фирм Bofors и Виккерс, в итоге иранцы остановились на 37-мм чехословацких орудиях производства Škoda.

Контракт с чехословацкими компаниями иранцы заключили ещё до изготовления опытных образцов. Согласие на такого «кота в мешке» связывалось, во-первых, с отсутствием реальных альтернатив, а во-вторых, со щедрым подарком, полученным от ČKD. В Иран поначалу уехал лишь опытный образец танкетки P-I.




Посланники шаха Пехлеви не прогадали. Максимально заинтересованная в зарубежном клиенте, фирма ČKD в ударном темпе работала над опытными образцами. Уже к началу сентября оба прототипа были готовы для демонстрации заказчику, правда, вместо башен на них стояли полноразмерные макеты.

Танк TNH и по боевой массе, и по габаритам оказался между P-II и P-II-a. Промежуточной оказалась и силовая установка: в танке был установлен 7-литровый двигатель мощностью 85 лошадиных сил от грузового автомобиля Praha TN. К слову, этот грузовик стал базой для броневика ČKD TN SPE-34, изготовленного по румынскому заказу. Менее мощный, чем у P-II-a, автомобильный мотор, тем не менее, обеспечивал танку удельную мощность выше 10 л. с. на тонну. Бронирование TNH осталось на уровне P-II, чего для сопровождения пехоты вполне хватало.




Представленная иранцам машина однозначно произвела на них впечатление. Первые же испытания показали, что TNH явно превосходит P-II. На штатных оборотах двигателя его скорость достигала 32 км/ч, на повышенных оборотах она возрастала до 37 км/ч. Такие результаты стали возможными благодаря не только более мощному двигателю, но и иной подвеске. Машина дорабатывалась: в дальнейшем на неё была установлена полноценная башня, имевшая командирскую башенку, смещённую вправо относительно продольной оси. Škoda со своей работой в срок не справилась, и по этой причине танк в качестве «вооружения» получил макет 37-мм пушки A 4 Beta.

Всё то время, пока танк дорабатывался, иранская комиссия оставалась в Праге, ни в чём себе не отказывая. Это, впрочем, руководство ČKD никак не беспокоило, поскольку ещё 10 сентября 1935 года иранские представители сделали главное — расширили заказ до 50 AH-IV и 50 TNH. В этот момент в Праге облегчённо вздохнули. Сделка объёмом в 100 боевых машин означала, что провал P-II-a на армейских испытаниях вполне компенсировался первым крупным успехом на зарубежном рынке.

Даже англичане могли лишь мечтать о таких объёмах экспортных поставок. Успех чехословацких танков, помимо неплохих тактико-технических характеристик, объяснялся и адекватной ценой. Каждый TNH обходился в 3570 иранских риалов, что было ниже, чем стоимость английского Vickers Mk.E.




Серийные машины TNH несколько отличались от опытного образца. По итогам испытаний выяснилось, что установка курсового пулемёта требует доработки. На ранних TNH устанавливалась новая пулемётная установка, несколько вынесенная вперёд. Позднее конструкцию установки курсового пулемёта упростили. В бортах отделения управления появились смотровые щели. Переделке подверглось моторное отделение и установка глушителя.

Целому ряду переделок подверглась и башня. Конструкция командирской башенки была упрощена, по бортам появились воздуховоды для вентиляции, изменилась конструкция установки спаренного пулемёта, увеличилось число смотровых щелей. В случае необходимости на командирскую башенку можно было установить вертлюг для зенитного пулемёта.




Ввиду задержки со стороны Škoda полноценная пушка на прототипе TNH появилась только в августе 1936 года. Проведённые испытания показали, что орудие получилось вполне удачным. Это стало сигналом к запуску серийного производства танка.

Кооперация оказалось примерно той же, что и при выпуске LT vz.34. Броню для танков поставляла POLDI Hütte из города Кладно. Литые детали делала сама ČKD в Праге, здесь же осуществлялась и сборка. К концу 1936 года было построено 23 танка, а полностью заказ на TNH удалось выполнить к маю 1937 года. Надо сказать, что откомандированные в Чехословакию иранские приёмщики не особо торопились: Прага им явно понравилась, а сами они вызывали большой интерес у местных дам.




Впервые свои новые танки иранская армия продемонстрировала 22 февраля 1937 года, когда по улицам Тегерана прошли 11 TNH. Демонстрация была встречена довольно шумно, ведь Иран внезапно стал обладателем самых современных танков в регионе.
Насколько иранские военные были довольны новым приобретением, красноречиво говорит тот факт, что весной 1938 года начались переговоры о закупке ещё двухсот TNH. Правда, к тому моменту ČKD оказалась загружена другими заказами, а весной 1939 года, после оккупации Чехии немцами, переговоры прекратились.

Танки Ирану, впрочем, не помогли. Когда в августе 1941 года началась совместная советско-английская операция по его оккупации, войска шаха почти не сопротивлялись. Власть Резу Пехлеви пала, а сам он, отрёкшись от престола, покинул свою страну.

Лучший танк в Латинской Америке

В начале 1935 года агент Оплатка сообщил из Парижа, что установил контакт с капитаном Мартинесом из перуанской армии. Как стало известно, тот прибыл в Европу с целью закупки лёгких и средних танков.

К середине 30-х годов Перу находилась в весьма непростом внешнеполитическом положении. В 1932–1933 годах произошла война между Перу и Колумбией, которая для перуанцев сложилась неудачно. На тот момент танки в Южной Америке были у двух стран: Боливии и Бразилии — и обе они граничили с Перу. Наконец, совсем недавно отгремела война за Чако между Боливией и Парагваем, в которой боливийцы часть своих танков потеряли. Перуанцы вполне обоснованно полагали, что при таких «шумных» соседях лучше себя обезопасить.




На момент начала переговоров между Мартинесом и представителями ČKD перуанцы склонялись к покупке итальянских малых танков L3/33. Латиноамериканцев привлекла прежде всего низкая цена, составлявшая при пересчёте на чехословацкую валюту 200 000 крон за штуку.

Из чехословацких машин закупочную комиссию сначала заинтересовали танкетки AH-IV. По итогам первых переговоров, состоявшихся 27 января 1936 года, перуанские военные выразили желание купить 10–20 танков, причём они колебались между AH-IV и TNH.

Впрочем, мнение сильно изменилось, когда закупочная комиссия в октябре 1936 года прибыла в Прагу. Увидев TNH вживую, перуанские военные поняли, что танкетки — совсем не то, что им нужно. Согласно спецификации, перуанской армии требовался танк боевой массой 5–6 тонн, с пушкой калибром 37 мм и пулемётом, максимальной скоростью не менее 20 км/ч и дальностью действия 160 км. Надо сказать, что Оплатка свои деньги отрабатывал на все сто: почти вся информация, которую высылали перуанские военные в Лиму, оказывалась в руках агента ČKD.




В результате деятельности Оплатки и других агентов ČKD от итальянских малых танков перуанцы отказались. При этом, пока шли переговоры с перуанцами, на горизонте появился ещё один потенциальный клиент — Литва. Литовские военные тоже хотели танк максимальной массой 5–6 тонн, поскольку большую нагрузку не выдерживали тамошние мосты. Правда, переговоры, первоначально шедшие быстро, перешли в традиционно неспешное русло. Литовцы одновременно приценивались к шведскому Landsverk L-120, потом долго тянули со спецификациями на вооружение. За это время на горизонте появились куда более сговорчивые швейцарцы, под которых в Чехословакии спроектировали лёгкий танк LTL-H.

Что же касается предназначенного для Литвы LTL, то по нему работы застопорились, а имевшиеся наработки пошли в дело при создании танка для перуанцев. Правда, на «южноамериканском фронте» возникли дополнительные проблемы. Дело в том, что интерес к перуанскому рынку вооружений имели и французы, в том числе компания Schneider, поставлявшая туда артиллерию. Чехословацкая Škoda была её давним партнёром, так что пришлось провести ряд переговоров, прежде чем французы уступили.

Кроме того, 37-мм пушку A 4 Beta пришлось заменять на более старую A 3, имевшую, впрочем, примерно те же ТТХ. Танк LTL имел иную, чем TNH, компоновку: трансмиссия и ведущие колеса у этого танка находились в корме. Поэтому танк пришлось довольно сильно переделывать.




После долгих и весьма нервных переговоров, проходивших в Париже, 15 февраля 1938 года был подписан контракт на постройку 24 чехословацких танков для армии Перу. Первоначально они всё ещё продолжали называться LTL, но уже в апреле, когда началась постройка двух опытных машин, обозначение изменилось на LTP.

Согласно изначальной спецификации, танк должен был иметь боевую массу 6,3 тонны, развивать максимальную скорость в 40 км/ч и работать на высотах до 4,5 километра. Для Перу, где с горами, мягко говоря, проблем нет, последнее требование являлось критически важным. Для проверки возможности работы в горах один из прототипов после постройки отправлялся в Перу. Завершающий этап работ по созданию опытного образца LTP на ČKD начался в июне 1938 года, но из-за затягивания работ приёмка машины состоялась только 11 июля.




Как и в случае с иранцами, перуанские военные не пожалели о своём выборе. Полученный ими танк оказался крайне интересной разработкой. Его боевая масса выросла до 7325 килограмм, то есть на тонну превысила расчётную. Впрочем, это оказалось едва ли не единственным недостатком LTP.

При массе меньшей, чем у LT vz.34, танк обладал такой же пушкой и спаренным пулемётом, а по толщине брони оказался равен LT vz.35. Корпус машины оказался заметно короче: общая длина LTP составляла всего 4100 мм, то есть на полметра меньше, чем у LT vz.34. По боевым возможностям этот танк ничем не уступал более тяжёлому TNH, а по ряду параметров его превосходил.

На чехословацкий танк был установлен шведский рядный 6-цилиндровый мотор Scania-Vabis 1664 объёмом 7,75 литра и мощностью 125 лошадиных сил. Такой же шведы поставили на свой лёгкий танк L-60-S, он же Strv m/38. Появление этого компактного и мощного двигателя стало возможно благодаря сотрудничеству ČKD со шведами, которые закупали чехословацкие танкетки AH-IV-Sv, принятые на вооружение шведской армии как Strv m/37. Благодаря шведскому мотору LTP получил впечатляющую удельную мощность 17,1 л. с. на тонну.

Ещё одним отличием LTP от LTL стал переделанный смотровой прибор механика-водителя, обеспечивающий больший обзор. Была изменена и установка курсового пулемета, который, кстати, конструкторы заменили на ZB vz.30. Совсем другой стала башня: её форма больше напоминала башню LT vz.34, при этом командирская башенка на неё перекочевала с TNH, а вытяжка расположилась в корме.




После первых пробных пробегов и огневых испытаний танк получил трёхцветный камуфляж и имя собственное LIMA. 4 августа его погрузили в Гданьске на пароход «Пилсудский», который дошёл до Нью-Йорка. Там танк перегрузили на пароход «Фрида», 13 сентября прибывший в перуанский порт Кальяо.

После ознакомления и первых заездов в арсенале Лимы танк был доставлен в высокогорный город Ла Оройа. Танк уверенно штурмовал гористые дороги в Андах, даже на высоте 4200 метров вполне спокойно выжимая 33 км/ч. В обычных же условиях его скорость составляла около 40 км/ч. 3 октября танк осмотрел генерал Оскар Бенавидес, тогдашний президент латиноамериканской страны, который остался им доволен. Успешно прошли и испытания в пустыне. Перу получила прекрасный танк.

Серийное производство LTP началось 23 сентября 1938 года, сразу после испытаний танка LIMA в Андах. Между тем сложившаяся внешнеполитическая ситуация едва не поставила на экспортных поставках крест. Угроза войны, которая могла начаться между Чехословакией и Германией, заставила чехословацкую армию искать танки везде, где придётся. Они даже согласились выкупить LTP по цене 5752 фунтов стерлингов за каждый танк. Впрочем, после печально известного Мюнхенского сговора смысл в закупках новых танков для чехословацкой армии исчез.

4 ноября 1938 года шесть LTP в порту Гамбурга были загружены на пароход «Патрия», который прибыл в Кальяо 7 декабря. Там машины встретили представители ČKD, которые организовали учебные курсы для перуанских экипажей. Оставшиеся 16 танков были готовы в ноябре 1938 года. После программы испытаний они тоже были отправлены на нескольких судах в Южную Америку. Последняя партия пришла в Перу 27 февраля 1939 года.




Появление на вооружении перуанской армии 24-х LTP, получивших здесь обозначение Tanque 39, заметно изменило расклад сил в регионе. Перу внезапно оказалась обладателем крупнейшего на континенте танкового формирования — батальона, в который входило две роты. Позже в Перу из Чехословакии прибыли тягачи Praha T6 и грузовики.

После оккупации Чехии Германией большая часть представителей ČKD предпочла не возвращаться на родину, а остаться в Перу. Это оказалось на руку перуанцам, поскольку их танковый батальон пополнился знающими технику специалистами.

Долго прозябать без дела Tanque 39 и их экипажам не пришлось. 5 июля 1941 года началась война между Перу и Эквадором, которой предшествовал ряд боестолкновений на спорной территории. 23 июля состоялся боевой дебют танков чехословацкого производства в Латинской Америке. Танковый батальон, среди личного состава которого было немалое количество чехов, атаковал эквадорские войска в направлении портового города Пуэрто-Боливар. Противопоставить им эквадорцы ничего не могли, так что успех оказался ошеломляющим. Танки сыграли одну из ключевых ролей в войне. По итогам перемирия, подписанного 29 января 1942 года, к Перу отошла почти половина территории Эквадора — 278 тысяч квадратных километров.




После того как Перу открыто заявила о том, что не хочет иметь со странами Оси никаких дел, США поставила в страну по ленд-лизу 30 Light Tank M3A1. Теоретически американский танк по всем параметрам превосходил LTP. На деле же перуанские военные больше любили чехословацкие машины, а американские им не понравились. Больше того, после окончания Второй мировой войны перуанский генерал Мартинес, тот самый, что в звании капитана завязал контакт с чехами в 30-х годах, снова выступил посредником в переговорах ČKD. Перуанская армия пожелала приобрести ещё 24–36 модернизированных танков LTP. Предполагалось, что это будут машины со сварными корпусами, 37-мм пушками A7 и дизельными двигателями Tatra.

Сделка так и не состоялась: переговоры были прерваны в 1951 году по инициативе чехословацких властей. Тем не менее перуанцам удалось приобрести запчасти к ранее закупленным машинам. Это позволило надолго продлить эксплуатацию этих танков. Как минимум до 1988 года некоторые из них всё ещё находились в строю и использовались в контрпартизанских операциях.

Источники:
Материалы из РГВА.
Czechoslovak Tanks 1930–1945 Photo-Album Part 2, Vladimir Francev, Karel Trojanek, Capricorn Publications, 2014.
Export Light Tanks. Tanque 39, Pzw 39, LT-40, V. Francev, C. Kliment, MBI, 2007.
Praga LT vz.38, V. Francev, C. Kliment, MBI, 1997.