Замкнувшие кольцо. 5-я танковая армия в операции «Уран»

К ноябрю 1942 года 5-я танковая армия уже прошла долгий и не очень удачный путь. Он начался летом, когда только что сформированную армию отправили наносить удар во фланг и тыл немецким войскам, рвущимся к Воронежу. Но из-за плохой разведки и неверного понимания вражеских замыслов наши танкисты вместо этого вынуждены были вступить во встречный бой с немецкими танками, закончившийся тяжёлыми потерями.

После неудачного контрудара армию расформировали и сформировали заново уже в сентябре 1942 года. Командование принял генерал Прокофий Романенко. Армия получила новые части: два танковых корпуса (1-й и 26-й), шесть стрелковых дивизий и один кавалерийский корпус. По замыслу Ставки, 5-я танковая армия должна была сыграть одну из двух главных ролей в окружении немецкой 6-й армии Ф. Паулюса под Сталинградом. Именно затем Романенко дали так много пехоты: стрелковым дивизиям предстояло, действуя в первом эшелоне наступления, проломить вражескую оборону и обеспечить для подвижных соединений «чистый прорыв». А кавалерийский корпус должен был хоть как-то заменить мотопехоту.

Трудности подготовки

Работа предстояла трудная. Тем более что состояние и уровень подготовки войск никак не добавляли командарму уверенности в её успехе. Например, в 1-м танковом корпусе хорошей подготовкой и боевым опытом могла похвастаться только 89-я танковая бригада. В отношении двух других танковых и мотострелковой в справке штаба корпуса вынуждены были использовать фразы вроде «командный и водительский состав подготовлен слабо» и «командный состав командного опыта не имеет». Неудивительно, что в этих бригадах, получивших новую, прямо с завода, технику, число исправных танков стало «усыхать» ещё до начала наступления. Если на 3 ноября 1942 года в 1-м корпусе было 76 боеготовых Т-34, то к 19 ноября их осталось всего 57. И это притом что вторую половину танков составляли лёгкие Т-60 и Т-70, а тяжёлых КВ насчитывалось всего восемь.




Наконец, советским войскам не удалось соблюсти едва ли не самый главный фактор, обеспечивающий успех наступлению, — секретность. В документах 5-й танковой армии отмечалось, что части регулярно не справлялись с маскировкой, что провоцировало немцев на усиленную разведку районов сосредоточения, а позднее и на бомбёжки. К сожалению, были и случаи перехода бойцов на сторону противника. Например, только в одной 14-й гвардейской стрелковой дивизии с 7 до 14 ноября зафиксировали семь инцидентов такого рода.

В итоге, как выяснилось при допросах пленных уже после начала наступления, противник знал и о сосредоточении танковой армии, и о готовящейся операции. Неизвестными остались только время её начала и направление ударов.

В свою очередь, у 5-й танковой армии с информацией о противнике дела обстояли намного хуже. Из-за плохо налаженной разведки к 17 ноября — всего за два дня до наступления — штабы армии и дивизий не знали даже точных очертаний переднего края немецкой обороны. Видимо, именно по этой причине командование приняло решение не проводить артподготовку с риском выпустить драгоценные тонны снарядов по пустому месту. Вместо этого накануне наступления должна была состояться силовая разведка боем. В её ходе, помимо получения точных данных о позициях противника, командование планировало улучшить положение для наступления, захватив несколько высот на переднем крае.

С переменным успехом

Утром 17 ноября 1942 года артиллерия 5-й танковой армии обстреляла боевые порядки противника. Силовую разведку войска должны были начать в 17:00, но реально 14-я гвардейская и 124-я стрелковые дивизии начали атаки на несколько часов позже. В результате всех намеченных целей достигнуть не удалось, бой за высоты пришлось продолжать и на следующий день.




Противник — румынские части — ожидаемо приняли атаки свежих частей танковой армии за начало большого советского наступления. Правда, помощи им было ждать особо неоткуда: всё, что смогла обеспечить застрявшая в руинах Сталинграда 6-я армия, это непрерывные бомбёжки атакующих группами по 10–50 самолётов. Кроме того, немецкие штабы решили, что прямой угрозы пока нет: наступала только советская пехота, которая смогла лишь немного потеснить румын.

Мнение противника, что обороняющиеся столкнулись 17 ноября с очередным плохо подготовленным советским наступлением, в итоге вышло противнику боком. В 7:30 утра 19 ноября румыны на своей шкуре прочувствовали, что в минувшие два дня советская артиллерия только разминалась. К пушкам присоединились полки гвардейских миномётов «катюша» и дивизионы тяжёлых гаубиц М-30. «Бог войны» не подкачал, разрушив или подавив большинство огневых точек на переднем крае и деморализовав их выживших защитников. Правда, на флангах, которым досталось меньше внимания наших артиллеристов, и в плохо разведанной глубине обороны румыны ещё сохранили силы и возможности для сопротивления.

Как уже говорилось, Ставка включала много стрелковых дивизий в состав танковой армии именно для того, чтобы сохранить более ценные подвижные соединения для действий после прорыва, в тылу противника. Но уже на рассвете 19 ноября стало ясно, что пехота, даже поддержанная отдельными танковыми бригадами и батальонами огнемётных танков, буксует. В результате, как это уже не раз было и будет впоследствии, танковые корпуса пошли в бой до завершения прорыва. Им предстояло расчищать себе путь огнём и бронёй.

В 5-й танковой армии было два танковых корпуса, но в первый день наступления военной удачи хватило только на один. 26-й танковый корпус, смяв 5-ю и 14-ю румынские пехотные дивизии, вышел к станице Перелазовской, где находился штаб румынского корпуса. Танкисты докладывали, что «противник был ошеломлён, оказывал очень слабое сопротивление, бросал оружие и группами сдавался в плен».




1-му танковому корпусу повезло значительно меньше. Преодолев линию фронта, его бригады заплутали в степи. Даже в отчёте армии не нашлось для описания их действий других слов, кроме «слепые котята». Потом танкисты упёрлись в узел вражеского сопротивления в селе Усть-Медведицком. По данным разведки, в этом районе не должно было быть сколь-нибудь значимых сил, так что комкор В. Бутков попытался смести слабый, как ему казалось, заслон.

В итоге 1-й корпус налетел на немецкий резерв — 22-ю танковую дивизию. Противник начал выдвигать её к фронту ещё 10 ноября 1942 года, почуяв неладное. Точнее, получив от авиаразведки данные о том, что у плацдармов на реке Дон сосредотачиваются советские части, в том числе танковые. Главной ударной силой немецкой дивизии были десять танков Pz IV с длинноствольными 75-мм пушками, способными уверенно поражать любой советский танк вплоть до КВ. В остальном немецкая дивизия состояла из более старых чешских танков, хотя их боевых качеств для борьбы с лёгкими советскими танками было более чем достаточно.

В итоге стычка 1-го танкового корпуса со «слабым заслоном» обернулась тяжёлым боем, в который втянулись все три танковые бригады корпуса, а следом — 47-я гвардейская стрелковая дивизия и части 8-го кавалерийского корпуса. В документах отмечено, что корпус потерял 17 танков в течение вечера и ночи, не достигнув заметного успеха. Увы, ни одна из советских бригад 19 ноября не доложила о подбитых танках противника.

Капкан захлопнулся

Если немцы и радовались относительному успеху на участке наступления 1-го корпуса, то в отношении других направлений поводов для хорошего настроения у них было куда меньше. Пока они останавливали один корпус, по соседству почти беспрепятственно шли в немецкий тыл ещё два: 26-й и 4-й, наступавший с близлежащего плацдарма.

В таких условиях 22-я танковая дивизия должна была думать в первую очередь не о том, как нанести русским контрудар, а как бы оторваться от них с наименьшими потерями. Немцы попытались отвести войска «по-английски», но не получилось. В районе Усть-Медведицкого бой кипел до середины 20 ноября, и по его результатам советские танкисты доложили о 13 подбитых танках и одной самоходке. Не исключено, что часть танков была подбита ещё 19 ноября и оставлена из-за невозможности их эвакуировать.




Остатки 22-й немецкой танковой дивизии и румынских частей заняли оборону в станице Большие Доньщики. Командование 5-й танковой армии пыталось высвободить свои подвижные части для прорыва на этом участке. Удалось это только 26-му корпусу, и то частично. 8-й кавалерийский корпус весь день 21 ноября вёл тяжёлые бои, причём немцы то и дело контратаковали силами до 40 танков, нанося советским войскам немалый урон. С воздуха на наши части снова и снова налетали бомбардировщики. 1-й танковый корпус дошёл до Больших Доньщиков передовыми отрядами, но на этот раз ввязываться в бой не стал, повернув на посёлок Липовский. За три дня боёв корпус потерял три КВ, девятнадцать «тридцатьчетвёрок» и одиннадцать Т-60.

26-й корпус, задержавшийся в Перелазовской, чтобы дождаться 19-ю танковую бригаду и подсчитать трофеи, получил от командования нагоняй и рванулся вперёд намного активнее. Наибольших успехов достиг передовой отряд под командованием полковника Филиппова, с ходу захвативший переправу через Дон. Советские войска так же с ходу попытались взять город Калач, но противник отразил удар, так что передовой отряд сосредоточился на охране переправы. Главные силы 26-го танкового корпуса в это время вели бои в районе совхозов «Победа Октября» и «10 лет Октября». Не повезло 157-й танковой бригаде: часть её танков, прорвавшихся к немецкой обороне, были подбиты и подожжены. В одном из них сгорел сам командир бригады, также погиб начальник политотдела.

Корпуса ушли так далеко, что рации, имевшиеся у них, не позволяли держать связь со штабом армии. Формально были в наличии три более мощные станции РСБ, но все они вышли из строя ещё 19 ноября, когда штабную колонну 26-го корпуса по ошибке обстреляли танки 1-го корпуса.

8-й кавалерийский корпус всё ещё вёл бой с танками 22-й дивизии и румынами. Позднее в штабе армии отметили, что при этом кавалеристы «неумело использовали приданные танки». В частности, батальон огнемётных танков был направлен в атаку без артиллерийской подготовки и прикрытия, из-за чего потерял девять машин.




23 ноября части 1-го танкового корпуса захватили станцию Чир со всеми вражескими складами продовольствия, боеприпасов, с двумястами автомобилями и многими другими трофеями. В тот же день 26-й корпус захватил переправы у посёлка Берёзовского и город Калач. Здесь трофеи были такими же богатыми. Штабу армии даже пришлось издать грозный приказ о недопустимости загрузки трофейных автомобилей трофейным же имуществом «под завязку».

На этом 5-я танковая армия свою часть задачи по разгрому румын и окружению сталинградской группировки гитлеровцев выполнила. Кольцо вокруг армии Паулюса замкнулось. Но нужно было создать прочный фронт, а стрелковые дивизии отставали. И главной причиной тому были всё те же остатки немецкой 22-й танковой дивизии в Больших Доньщиках. Ликвидацией этой занозы 5-я танковая армия занялась с утра 24 ноября. Кавалеристы 8-го корпуса наконец-то отыгрались за прошлые неудачи, рассеяв крупную немецкую группировку, пытавшуюся прорваться через советские позиции. Корпус докладывал, что при этом были захвачены 59 исправных немецких танков. Ещё одну прорывавшуюся группу уничтожил советский 8-й мотоциклетный полк, также направленный на маршрут вероятного отхода. В итоге уйти удалось только одной группе немцев, но, выйдя из сталинградского котла, она тут же попала в другое окружение.

Первый этап наступления 5-й танковой армии и других советских частей под Сталинградом закончился. Было ясно, что скоро немцы сделают ответный ход. Но время на краткую передышку и подготовку к следующим боям у красноармейцев ещё было.

Автор текста — Андрей Уланов

Источники:

ЦАМО РФ (сайт «Память народа»).
Оперативные документы, донесения и журналы боевых действий:
1-ого танкового корпуса;
26-ого танкового корпуса;
5-й танковой армии.
Исаев А. В. Сталинград. За Волгой для нас земли нет.
Кириченко П. И. Первым всегда трудно.