На пути к СУ-76

До начала Великой Отечественной войны приоритетной базой для создания лёгкой самоходной артиллерийской установки (САУ) в СССР считался танк Т-50. Впрочем, на совещании 9 июня 1941 года, на котором рассматривались проекты создания лёгких САУ, возникло предложение создать и шасси на базе разведывательного танка-амфибии Т-40. Идею быстро забросили, а уже через пару недель, после нападения Германии на Советский Союз, военным стало и не до САУ на базе Т-50. Совершенно неожиданно первой лёгкой советской САУ военного периода оказалась ЗИС-30 на шасси артиллерийского тягача «Комсомолец». Но из-за сворачивания производства тягачей идея САУ на основе агрегатов Т-40 поздней осенью 1941 года была извлечена из нафталина. В результате появилось небольшое семейство опытных машин, таких, как зенитная самоходная установка СУ-31 и самоходная артиллерийская установка СУ-32.

Универсальное шасси

Первоначальные планы советского военного руководства на выпуск трёх тысяч ЗИС-30 были разрушены жестокой действительностью. Уже с августа 1941 года «Комсомолец» с производства снимался, так что САУ на его базе оставалась без шасси. По этой причине план был скорректирован в сторону уменьшения всего до 100 машин.

Но это было только начало проблем со средствами механизации для советской артиллерии. В сентябре 1941 года завод №183 эвакуировали в Нижний Тагил, одновременно прекратилось производство тяжёлых тягачей «Ворошиловец». Осенью 1941 года в Челябинске перестали выпускать трактор С-65 и артиллерийский тягач С-2. Причиной тому стало наращивание выпуска тяжёлых танков КВ-1. Наконец, в Сталинграде всерьёз задумались о снятии с производства артиллерийских тягачей СТЗ-5. Причина оказалась та же — увеличение выпуска танков, на сей раз Т-34. Производство СТЗ-5 все же сохранилось, но в минимальном объёме. Главное артиллерийское управление Красной армии (ГАУ КА) в ноябре 1941 года оказалась перед крайне неприятной перспективой совсем лишиться механической тяги.




Наиболее логичным решением этой проблемы на тот момент выглядела разработка самоходных установок. Ничего нового в ГАУ не придумали, решив возродить довоенные планы по самоходной артиллерии. Правда, с целой массой оговорок, особенно в том, что касалось лёгких САУ.

Из-за отсутствия иных альтернатив было решено вернуться к идее шасси на базе танка Т-40. Правда, к ноябрю 1941 года ни Т-40, ни Т-30, который сменил его в серии, уже не производились. Новой базой стал танк Т-60, который по многим агрегатам, впрочем, был всё тем же Т-40/Т-30. Такое шасси для САУ было включено в тематический план работ на 1942 год. Тему курировал С. А. Гинзбург.

29 января 1942 года был разработан проект тактико-технических требований на эскизный проект универсального самоходного шасси на базе агрегатов Т-60:






Как можно заметить из предложенных требований, на выходе планировалось получить не только самоходные установки, но ещё и лёгкий танк. Таким образом Гинзбург предполагал создать замену Т-60, который, к слову, за месяц до того «съел» его детище — Т-50. Но как раз в конце января КБ ГАЗ им. Молотова под руководством Н. А. Астрова вышло на финишную прямую в проектировании лёгкого танка ГАЗ-70, позже превратившегося в Т-70. К 14 февраля создание опытного образца этого танка уже закончили, так что Гинзбург немного опоздал. Между тем, к требованиям по созданию 76-мм САУ набралось немало вопросов:



Что заявленная боевая масса, что боекомплект вызывают некоторое недоумение. Однозначно можно говорить о том, что с таким набором тактико-технических требований нормальную самоходную установку спроектировать было невозможно. Увеличение числа опорных катков до пяти на борт, конечно, подразумевало увеличение длины корпуса, но, как показали дальнейшие работы, этого оказалось недостаточно.

Тем не менее первый шаг к созданию новой лёгкой САУ был сделан.

На площадке завода №37

Примерно в то же самое время, когда шла работа по составлению требований к шасси для лёгкой САУ, в Свердловске разворачивалось производство танка Т-60. Эвакуированный из Москвы завод №37 первое время продолжал выпускать из задела Т-30, приступив к выпуску собственно Т-60 только в феврале 1942 года. А уже 9 марта 1942 года вышло постановление ГКО №1417 «Об организации производства танков Т-70 на заводах № 37 и 38 Наркомтанкопрома». С таким трудом налаженное производство Т-60 следовало перестраивать под новый танк.

Заводское руководство по вполне понятным причинам вступило с ГАБТУ КА в жёсткую полемику. На сторону завода встал С. А. Гинзбург, прекрасно понимавший состояние дел на заводе. 12 апреля 1942 года было подписано Постановление ГКО №1581 «О выпуске танков Т-60 на заводе №37 Наркомсредмаша». Завод №37 получил отсрочку для организации производства Т-70 до августа.




Между тем в феврале и марте 1942 года вовсю шли консультации и уточнения по тактико-техническим требованиям, предъявляемым к лёгкому шасси для САУ. Собственно говоря, именно здесь интересы Гинзбурга и руководства завода №37 совпали. Завод хотел сохранить производство Т-60. Гинзбург же получал площадку для реализации собственных разработок, которую он потерял после эвакуации завода №174 из Ленинграда и прекращения выпуска Т-50.




Первоначально, впрочем, позиции новых союзников были не особо крепкими. 15 апреля состоялся пленум Арткома ГАУ КА, который был посвящён развитию самоходной артиллерии. Фактически это совещание стало отправной точкой к практическим работам по советским САУ. Разумеется, речь шла и про лёгкие самоходы, что было отмечено в протоколе пленума:



Поскольку Т-70 уже был принят на вооружение, лёгкий танк из списка проектируемых машин исчез. Из-за отсутствия острой необходимости из перечня пропал и транспортёр боеприпасов, а с зенитным танком в это время разворачивалась отдельная драма. Что же касается использования Т-70 в качестве базы для универсального шасси, то требования ГАУ КА были интерпретированы весьма оригинальным способом.




Не отказываясь от навязанной базы, КБ завода №37 стало проектировать сразу два варианта шасси. Формально главным конструктором при этом выступал Н. А. Попов, но в эскизных наработках и переписке значится другой человек — Г. С. Суренян. Тот самый Суренян, который в августе 1941 года предлагал строить на базе Т-40 противотанковые самоходные установки ШИТ (штурмовик-истребитель танков).

Надо сказать, что Суренян, судя по его активности, в коллективе завода №37 был одним из основных идеологов создания самоходных установок. И здесь трудно с ним не согласиться: Т-60 в качестве вооружения имел 20-мм автоматическую пушку, а Т-70 — 45-мм пушку. Оба орудия к 1942 году явно устарели для использования в качестве основного вооружения танков, что очень сильно снижало эффективность машин на поле боя. Выпуск вместо них САУ с тем же бронированием, но при этом оснащённых куда более мощным вооружением, выглядел вполне здравой идеей. Правильность этого мнения подтверждает и дальнейшее развитие событий: к осени 1943 года вместо лёгких танков заводы начали выпуск СУ-76.




Работы по теме лёгких САУ официально были начаты КБ завода №37 в середине апреля 1942 года. К двадцатым числам мая удалось подготовить расчёты и эскизные наработки. Одновременно разрабатывались и штурмовые САУ, и ЗСУ, причём в двух вариантах: с 37-мм пушкой 61-К и 25-мм зенитной пушкой 72-К. По понятным причинам приоритет был отдан варианту на базе Т-60. Он получил обозначение «шасси 31», или «объект 31». Старшим инженером проекта был инженер-конструктор отдела 030 К. Е. Истомин.

«Объект 31» во многом соответствовал тактико-техническим требованиям на универсальное шасси, разработанным в январе 1942 года. В качестве силовой установки применялись расположенные параллельно двигатели ГАЗ-202, система охлаждения, коробки передач и главные передачи брались с Т-60. Система управления позволяла машине в случае необходимости двигаться на одном работающем двигателе. Коробки передач для переключения соединялись общим удлинённым рычагом. Ходовая часть бралась с Т-60, при этом длина торсионных валов увеличивалась с 1718 до 2225 мм, а число опорных катков — с 4 до 6 на каждый борт.




Согласно проекту, «шасси 31» предусматривалось для установки на нём 25-мм зенитного автомата 72-К обр.1940 г, 37-мм зенитного автомата 61-К обр.1939 г.; также предусматривалась возможность установки 76-мм пушки ЗИС-3 обр.1942 г. Во всех вариантах предусматривалась дополнительное оборонительное вооружение в виде пулемёта ДТ. Толщина брони зенитного варианта составляла 10 мм по периметру, в варианте штурмового орудия — 30 мм в лобовой части и 15 мм с бортов и кормы. ЗСУ с 25-мм пушкой имела индекс БГС-1, ЗСУ с 37-мм пушкой называлась БГС-2, а штурмовая САУ — БГС-3, их боевая масса оценивалась в 9500 кг, 9700 кг и 9900 кг соответственно.




Второй проект, получивший обозначение «шасси 32» или «объект 32», представлял собой универсальное шасси, спроектированное на базе агрегатов Т-70. Работами по этой машине руководил инженер-конструктор отдела 030 Н. Н. Ефимов. Согласно проекту, в качестве силовой установки здесь применялся двигатель ГАЗ-203, коробка, система охлаждения и бортовые передачи брались с Т-70. Ходовая часть также «заимствовалась» у Т-70, но ввиду того, что эту машину на заводе ещё так и не освоили, на опытном образце предполагалось использовать базу Т-60 с удлинёнными торсионными валами.

В отличие от «шасси 31», на «объекте 32» предполагалось использовать 76-мм танковую пушку ЗИС-5. Штурмовой вариант «шасси 32» являлся приоритетным. Также на его базе проектировались ЗСУ с установкой 25-мм зенитного автомата 72-К обр.1940 г или 37-мм зенитного автомата 61-К обр.1939 г. Как и в случае с «объектом 31», здесь предусматривалось оборонительное вооружение в виде пулемёта ДТ. Толщина лобовой брони штурмового варианта была больше, чем у «шасси 31» — 35 мм. ЗСУ получила индекс БГС-4, а штурмовая версия — БГС-5. Их боевая масса оценивалась, соответственно, в 8700 и 10 500 кг.




22 мая 1942 года на заводе №37 состоялось техническое совещание, на котором были рассмотрены оба шасси. Занятный факт: ориентировалось заводское КБ на тактико-технические требования января 1942 года. В ходе обсуждения были внесены уточнения в требования, поскольку спроектированные машины в них не вписывались. Одновременно была составлена программа испытаний для «Шасси 31» и «Шасси 32».

Приоритет был отдан варианту на агрегатах Т-60, причём в варианте ЗСУ. Не исключено, что это было связано с неопределённостью в выборе орудия для САУ. Использование массово производящейся ЗИС-3, конечно, выглядело логичнее, зато ЗИС-5 получилась компактнее, а главное, эта пушка выпускалась в Свердловске.




Непосредственно завод №37 работал над шасси, а их коллеги из КБ УЗТМ имели прямое отношение к разработке вооружения для самоходных установок. Установку ЗИС-5 для БГС-5 разработали под индексом У-31, а орудийную часть ЗСУ БГС-2 — под индексом У-32. Работы велись под руководством Л.И. Горлицкого, ведущими инженерами были К. Н. Ильин и А. Н. Шляков. Машина, получившая обозначение СУ-31, оказалась результатом взаимного интереса сразу трёх сторон: Гинзбурга как главного идеолога её создания, завода №37 как изготовителя шасси и УЗТМ — как разработчика орудийной части.




Опытный образец СУ-31 был изготовлен в июне 1942 года. Тогда же состоялись и первые испытательные пробеги. Между тем идея использования 76-мм танковой пушки ЗИС-5 понимания не нашла. По этой причине проект БГС-5, по которому первоначально проектировалась САУ СУ-32, претерпел существенные метаморфозы. А надежды завода №37 на то, что более быстро изготовленная ЗСУ СУ-31 окажется по этой причине в приоритете, не оправдались. Более того, 3 июля 1942 года вышло постановление ГКО № 1958сс «О производстве танков Т-34 и Т-70», по которому выпуск Т-60 на заводе №37 прекращался. Смысл в использовании агрегатной базы Т-60 исчез. Тем не менее от запланированных испытаний самоходов никто не отказывался.




СУ-32 изготовили в июле 1942. Как и СУ-31, построили её из неброневой стали толщиной 15 мм по периметру. Ходовую часть взяли от Т-70, как и люк механика-водителя. Серьёзно была переработана рубка, которая стала более просторной, что позволило увеличить боекомплект установки до 60 выстрелов. Как и в проектном образце, рубку сделали открытой сверху, однако площадь открытого сзади проёма сократили за счёт добавления кормовых бронелистов. Для удобства попадания внутрь САУ на кормовых листах рубки установили скобы, также имелись две подножки.




В качестве вооружения использовалась 76-мм пушка ЗИС-3 на тумбе. Система устанавливалась вместе с элементами лафета и фрагментами станин, из-за чего занимала внутри боевого отделения больше места. Зато использовалась менее дефицитная пушка с минимумом переделок. Для прикрытия механизмов отката пушка получила бронировку сварной конструкции. Справа от пушки располагался курсовой пулемёт ДТ в шаровой установке, аналогичной использовавшейся на КВ-1.

Задел на будущее

К официальной программе ходовых испытаний СУ-31 и СУ-32 на полигоне Научно-исследовательского института бронетанковой техники (НИИБТ Полигоне) в Кубинке приступили 21 августа. Ещё раньше, 18 августа, прошли демонстрационные стрельбы на Софринском артиллерийском полигоне. Всего с 21 августа по 3 сентября СУ-31 и СУ-32 прошли 630 и 524 километра соответственно. Было произведено 490 выстрелов из 61-К и 205 выстрелов из ЗИС-3.

Для соответствия весовым характеристикам СУ-32 на испытаниях догрузили до боевой массы с проектной толщиной брони. В ходе испытаний у обеих самоходок наблюдались частые разрывы гусеничных лент. Решить эту проблему предполагалось модернизацией ходовой части по типу Т-70Б, название это условное, поскольку в документах Т-70 с усиленной ходовой частью так не называется. Также ходовые испытания выявили серьёзные проблемы системы охлаждения двигателя СУ-32, на СУ-31 подобного не наблюдалось. Отмечалось неудобное размещение боекомплекта, в результате чего скорострельность (по сравнению со штатной ЗИС-3) оказалась снижена. На угле возвышения 25 градусов орудийный щит закрывал обзор панорамы, в результате прицеливание становилось невозможным. Кроме того, установка бронекожуха увеличила усилия на маховики механизма наведения.




По результатам сравнительных испытаний был сделан следующий вывод:



Продолжения работ по теме СУ-31 и СУ-32 на заводе №37 не последовало. Ещё 27 июля вышло постановление ГКО №2120, по нему завод №37 становился филиалом Уралмаша и приступал к освоению производства танка Т-34, а все наработки по теме лёгких САУ передавались на завод №38. Общее руководство работами сохранилось за Гинзбургом.




На этом испытания СУ-32 прекратились, а вот с СУ-31 ситуация оказалась несколько иной. Дело в том, что схему с параллельным расположением двигателей Гинзбург считал более правильной. Как показали испытания, грелись эти двигатели меньше. То, что при этом у машины было две коробки передач, которые приходилось переключать при помощи здоровенного рычага, конструктора не смущало. В итоге именно такую схему было решено использовать на перспективной САУ завода №38.

Кроме того, 28–29 сентября 1942 года на НИИБТ Полигоне были проведены сравнительные испытания на проходимость СУ-31 и Т-70. В качестве места для их проведения выбрали заболоченную местность. Испытания показали, что проходимость у машин примерно одинаковая. Концепцию СУ-31 окончательно утвердили как основную. Вряд ли тогда Семён Александрович Гинзбург мог подозревать, что это станет самой большой ошибкой в его жизни.

Источники:
Материалы ЦАМО РФ.
Материалы РГАЭ.