ШИТ и другие большие мечты на малой базе

Малый истребитель

До лета 1941 года о Т-40 конструкторы особо не вспоминали. Работы с этой машиной шли в двух ранее определённых направлениях: усиление вооружения и создание на её базе артиллерийского тягача ГАЗ-22. Оба проекта дошли до фазы практической реализации, но нельзя сказать, что результаты были впечатляющими.

23-мм танковая пушка ПТ-23ТБ (танковая пушка калибра 23 мм системы Таубина — Бабурина) авторства ОКБ-16 разрабатывалась до мая 1941 года, когда Таубина и Бабурина арестовали. Произошло это, к слову, в том числе и в связи с махинациями вокруг этой самой пушки, которую даже установили в Т-40, но затем сняли и отправили на испытания на аэросанях ОКБ-50. Впрочем, и с аэросанями дело не задалось, поскольку пушка была бракованной.

А испытания тягача ГАЗ-22 показали, что штатный двигатель танка ГАЗ-11 для использования в такой роли слабоват. Предлагалось заменить его на более подходящий мотор — например, ЗИС-16 (форсированный вариант двигателя грузовика ЗИС-5).

Между тем к лету 1941 года волна о наличии у немцев тяжёлых танков, поднятая информационной сводкой внешней разведки, докатилась и до машин лёгкого класса. С конца мая стал прорабатываться вопрос о создании самоходных установок, базой для которых предлагалось использовать как устаревшие лёгкие танки (Т-26 и БТ), так и перспективный Т-50, производство которого только разворачивалось.

9 июня 1941 года состоялось совещание, на котором присутствовали представители Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) и Главного артиллерийского управления (ГАУ) Красной армии. На нем был заслушан доклад начальника III-го отдела Бронетанкового управления (БТУ) ГАБТУ военинженера 1-го ранга С. А. Афонина. В частности, Афонин предлагал рассмотреть шасси БТ-5, Т-26, Т-50 и модифицированный трактор СТЗ-5 в качестве базы для создания истребителей танков с 57-мм пушкой ЗИС-2.

Т-26 и БТ-5 были сразу забракованы, поскольку их использование означало одновременно и перегрузку шасси, и малый боекомплект у перспективных САУ на их базе. В качестве наиболее подходящей базы рассматривался Т-50. Что же касается СТЗ-5, то он не подходил по целому ряду параметров, хотя теоретически создать на его базе самоходную противотанковую установку было вполне возможно.

Совершенно неожиданно на совещании прозвучало предложение спроектировать самоходную установку, используя агрегаты танка Т-40. И хотя речь шла лишь о предложении, именно совещание от 9 июня 1941 года можно считать отправной точкой в истории создания СУ-76.

Кроме того, прорабатывался вопрос установки в Т-40 25-мм автоматической зенитной пушки 72-К, но дальше предложения дело с этой зенитной самоходной установкой не продвинулось. Проще и быстрее оказалось разместить зенитку в кузове грузового автомобиля.




В случае с 57-мм противотанковой самоходной установкой приоритет получила база Т-50. Уже 27 мая 1941 года были оформлены тактико-технические требования на «57-мм самоходную противотанковую артиллерийскую установку на базе танка Т-50». Согласно переписке по заводу № 174, машина должна была называться СУ-51.

Впрочем, дальше тактико-технических требований дело не продвинулось. Начавшаяся Великая Отечественная война поставила крест на планах по выпуску самоходной установки. Пришлось позабыть и об использовании в качестве базы для потенциальной САУ танка Т-40. Более того, согласно постановлению Совета народных комиссаров (СНК) СССР от 25 июня 1941 года, заводу № 37 Народного комиссариата среднего машиностроения (НКСМ) им. Орджоникидзе в Москве предписывалось к 1 августа 1941 года прекратить производство полубронированных артиллерийских тягачей Т-20 «Комсомолец» и разведывательных танков-амфибий Т-40. Вместо них в течение двух месяцев предполагалось наладить выпуск танков Т-50.

Но уже в середине июля в адрес Сталина было направлено письмо за подписью конструктора Н. А. Астрова и военпреда завода № 37 В. П. Окунева. Они обосновали ошибочность развёртывания выпуска Т-50 на заводе № 37 и предлагали вместо этого создать и наладить производство сухопутного танка на базе Т-40. Сталин идею поддержал, и 17 июля 1941 года вышло постановление ГКО № 179сс «О производстве лёгких танков Т-60 на заводе № 37 Наркомсредмаша». Таким образом, база Т-40 снова появилась в качестве перспективной платформы для самоходной артиллерии.




Здесь необходимо сделать пояснение в отношении структуры конструкторского бюро на заводе № 37. Носило оно название «Отдел 22» или «22-й отдел», и в нём выделялось КБ-1, которое возглавлял Н. А. Астров. Именно это КБ разработало Т-40, Т-30 и Т-60. Вместе с тем общее руководство отделом 22 осуществлял Г. С. Суренян. Астров, будучи руководителем КБ-1, одновременно являлся заместителем начальника всего отдела 22, то есть замом Суреняна.

Из-за некоторого недопонимания организационной структуры КБ завода № 37 исследователи нередко ошибаются и пишут, что Астров сменил Суреняна на посту начальника отдела 22, хотя это не так. Суренян сохранял свою должность и осенью 1941 года, и после эвакуации завода в Свердловск, находясь на ней вплоть до весны 1942 года. В то время как Астров сосредоточился на подготовке производства Т-30 и Т-60, Суренян курировал другие, не менее важные вопросы. Например, при активном участии Суреняна проводилась модернизация плавающего малого танка Т-38.




Летом 1941 года Суренян в инициативном порядке начал разрабатывать самоходную установку, используя базу Т-40. Окончательный вид его проект, а точнее, уже проекты, обрёл к 20-м числам августа. 27 августа в адрес начальника ГАБТУ КА генерал-лейтенанта Я. Н. Федоренко была отправлена пояснительная записка, а также эскизные проекты «штурмовика-истребителя танков» (ШИТ).

Не следует думать, что Суренян разработал эти проекты от нечего делать. В тяжёлый для страны начальный период Великой Отечественной войны подобные инициативы возникали очень часто. Для примера достаточно вспомнить всё тот же Т-30, который также был инициативной разработкой. Часть подобных проектов так и оставалась на бумаге, но некоторые из них стали серийными изделиями. Мотивы Суреняна понятны из пояснительной записки:


Согласно концепции, ШИТ создавалась как боевая машина минимальных размеров, имеющая противоснарядную броню и вооружение, позволяющее бороться с современными танками. При этом должна была максимально использоваться база Т-40. Насколько минимизировались размеры САУ, красноречиво говорит тот факт, что длина корпуса ШИТ-37, самой большой машины из предлагаемой линейки штурмовиков-истребителей танков, составляла 3200 мм. Для сравнения, длина корпуса базового танка Т-40 составляла 4110 мм.

Во всех трёх представленных вариантах машины двигатель находился в кормовой части. Агрегаты были скомпонованы настолько плотно, насколько это вообще было возможно.




Самой лёгкой и обладающей при этом наименее слабым вооружением была самоходная артиллерийская установка ШИТ-72. Её обозначение было напрямую было связано с вооружением — 25-мм автоматической зенитной пушкой образца 1940 года, носившей название 72-К. Несмотря на то что эта пушка считалась зенитной, она могла вполне эффективно бороться и с легкобронированной наземной техникой. Малые размеры этой машины предопределили и малый боекомплект — всего 100 снарядов. Впрочем, например, у немецкого лёгкого танка с похожим вооружением Pz.Kpfw.II боекомплект тоже был небольшим: для 20-мм пушки Kwk 30/KwK 38, также имевшей зенитные корни, он составлял всего 120 снарядов.

При массе 5400 кг ШИТ-72 должна была иметь толщину лобовой брони 60 мм, бортов — 45 мм, кормы — 30 мм и крыши — 10 мм. На тот момент такой бронёй обладал далеко не каждый средний танк. Согласно расчётам, динамика ШИТ-72 должна была остаться на уровне Т-40.

Более крупной и тяжёлой была вторая самоходная установка, имевшая на вооружении автоматическую зенитную пушку. Она имела обозначение ШИТ-37, а в качестве её вооружения выступала 37-мм автоматическая зенитная пушка образца 1939 года, она же ЗИК-37, она же 61-К. Размер её боекомплекта был таким же, как и у ШИТ-72, — 100 снарядов.

Для того чтобы вписать пушку в габариты машины, её также установили в перевёрнутом виде. Более крупная пушка заставила поднять высоту корпуса с 1350 до 1520 мм, а боевая масса установки выросла до 5800 кг. Бронирование полностью повторяло схему ШИТ-72. Увеличение массы, по мнению Суреняна, не должно было повлиять на динамические характеристики. Что касается огневой мощи, то 61-К по своим характеристикам как минимум не уступала 45-мм противотанковой пушке и вполне успешно могла использоваться против немецких танков того периода.




Наконец, самым тяжёлым вариантом был ШИТ-45, вооружённый 45-мм противотанковой пушкой. По габаритам эта САУ примерно соответствовала ШИТ-72, но за счёт более тяжёлой пушки и боекомплекта её проектная боевая масса выросла до 6 тонн. Чтобы не переступить эту планку и не потерять динамику Т-40, толщину лобового листа пришлось уменьшить до 45 мм.

Идею Суреняна по замене Т-40 на самоходные установки в ГАБТУ КА не оценили. 24 сентября 1941 года было подготовлено заключение, которое оказалось отнюдь не в пользу «штурмовика-истребителя танков». Военным не понравилась слишком плотная компоновка боевого отделения, которая отнюдь не способствовала удобству работы экипажа, а также скорости перезарядки орудия. В штыки было встречено и сильно выступающее вперёд вооружение, которое снижало манёвренность машины при движении в лесу и по пересечённой местности. Стоит добавить, что вынесенное вперёд вооружение должно было увеличить нагрузку на передние опорные катки, что ускоряло бы их износ. Одним словом, идею забраковали.




Несмотря на столь короткую и несчастливую судьбу, «штурмовик-истребитель танков» стал первой самоходной установкой на базе лёгкого танка, разработанной в военный период. Суренян ещё не раз возвращался к идее переделки малых танков в самоходные установки. Впрочем, это уже были идеи, связанные с другой машиной, Т-60. Кроме того, впоследствии разработанная Суреняном концепция с базой малого танка и боевым отделением в передней части машины неоднократно предлагалась и конструкторами других КБ.

База для «Катюши»

Об идее использования базы Т-40 для перспективных боевых машин конструкторы вспомнили в сентябре 1941 года. Связано это было, как ни странно, с реактивными системами залпового огня. Первоначально системы М-13 и М-8 монтировались на шасси трёхосных грузовых автомобилей ЗИС-6.
Часто замену базы, состоявшуюся осенью 1941 года, связывают с прекращением производства ЗИС-6 и эвакуацией завода им. Сталина, но это не так. Да, выпуск ЗИС-6 прекратился, но для установки систем М-8 и М-13 вполне можно было использовать уже имеющиеся в наличии грузовики. Так было, например, с самоходками ЗИС-30, на выпуск которых пошли тягачи «Комсомолец». При этом производство тягачей прекратилось ещё 1 августа 1941 года, а монтировать на них противотанковые пушки ЗИС-2 начали только в сентябре.

На деле проблема оказалась в другом. Ещё в августе 1941 года стали поступать сведения о проблемах с шасси ЗИС-6. По сравнению с базовой машиной боевая масса РСЗО выросла на пару тонн, что не могло не сказаться на проходимости машины на просёлочных дорогах.




Для решения проблемы КБ завода «Компрессор» (г. Москва) разработало установки М-13 на шасси трактора СТЗ-5, полугусеничного тягача ЗИС-42 и танка Т-40. Впрочем, в последнем случае базой для такой установки фактически послужил танк Т-30, поскольку именно так официально назывался Т-40 с 31 августа 1941 года. Согласно отчёту завода № 37, 4 сентября 1941 года четыре танка Т-30 без башен были направлены на завод «Компрессор». 19 числа туда же отправилось ещё три шасси. Судя по отправкам, уже на этом этапе использование Т-30 в качестве базы для системы залпового огня было делом практически решённым.




14 сентября 1941 года опытный образец «М-13 на шасси Т-60» вышел на сравнительные испытания. Пусть никого не смущает индекс Т-60 — на деле речь идёт о шасси, полностью идентичном шасси Т-40, за тем исключением, что водоходное оборудование на него не ставили. На испытаниях фаворитами оказались М-13, установленные на шасси Т-30 и СТЗ-5. Впрочем, сравнительно небольшой клиренс сыграл свою негативную роль: при подвижности, сравнимой с ЗИС-42, по болотистой местности установка М-13 на базе Т-30 двигалась с большими трудностями.

Как ни странно, по итогам испытаний военные выбрали М-13 на базе полугусеничного грузовика ЗИС-42. Но тут в дело вмешался ещё один очень важный фактор. С производственной точки зрения это шасси оказалось наиболее уязвимым, поскольку его серийный выпуск ещё толком и не начался. С учётом этой проблемы победителем оказалось шасси СТЗ-5, пусть и не такое быстроходное, зато имеющееся в достаточных количествах.

Установка М-13 на шасси СТЗ-5, имевшая заводской индекс КС-75, была принята на вооружение РККА постановлением ГКО № 726сс от 30 сентября 1941 года. По планам, первые машины на этой базе должны были поступить в войска к середине октября 1941 года.

Этим, собственно, и объясняется, почему эти системы залпового огня перестали устанавливать на ЗИС-6.




Впрочем, всё это совсем не означало, что базу Т-30 не будут использовать для других целей. 27 сентября на Софринском артиллерийском полигоне начались испытания установки М-8 на шасси Т-30. Это изделие, получившее заводской индекс КС-77, было также разработано на заводе «Компрессор». Одновременно со сменой базы изменилась и сама установка М-8. Её направляющие были удлинены до 2 метров, а количество сократилось до 12. Таким образом, теперь залп производился не тридцатью шестью, а двадцатью четырьмя реактивными снарядами РС-82.

На шасси Т-30 менялся подбашенный лист. Вместо башни устанавливалась система М-8, которая могла наводиться как по вертикали, так и по горизонтали. В отличие от М-8 на шасси ЗИС-6, устойчивости базы Т-30 было вполне достаточно, чтобы обходиться при стрельбе без дополнительных упоров, что заметно сократило время приведения машины в боевое положение.




На испытания вышли два варианта машины, отличавшиеся конструкцией направляющих. У первой они были коробчатой формы и закреплялись на раме. В конструкции использовались откидные пиропистолеты системы инженера Горелика. У второй машины направляющие имели форму двутавра (как и на М-13), крепились на раме, а пиропистолеты были разработаны в НИИ-3.

Направляющие второй машины, как и её пиропистолеты, оказались низкого качества, что повлияло на результаты испытаний. Из 24 снарядов при залпе сработало 17, тогда как у первого варианта не сработал всего один снаряд. Совсем иная ситуация оказалась при стрельбе на кучность. Испытания первого вариант РСЗО из-за проблем с электрикой пришлось прекратить уже после двух выстрелов, второй вариант смог произвести на два выстрела больше.

По итогам испытаний оба варианта были признаны примерно равнозначными, но в серию было решено пустить второй. Приняли эту РСЗО на вооружение тем же постановлением ГКО, что и М-13 на базе трактора СТЗ-5.




Согласно постановлению ГКО № 726, первый полк, вооружённый М-8 на шасси Т-30, предполагалось сформировать к 15 октября 1941 года. Всего же за октябрь предполагалось выпустить 72 такие машины. На деле ситуация развивалась по несколько иному сценарию. За октябрь 1941 года завод № 37 смог поставить всего 14 шасси Т-30. А 9 октября было подписано постановление ГКО № 752сс «Об эвакуации заводов: № 37, КИМ, Подольского и танкового производства Коломенского завода». Таким образом, завод «Компрессор» получил всего 21 шасси, включая те, что использовались для опытных работ.

Стоит отметить, что серийная установка М-8 на шасси Т-30 несколько отличалась от опытных машин. Слева от пусковой установки появилась рубка, в которой находился командир, он же оператор М-8. По планам, изготавливать рубки должен был Подольский завод им. Орджоникидзе, но ввиду загруженности поставки затянулись. В связи с этим выпуск рубок был возложен на «Компрессор».

По состоянию на 10 октября 1941 года в работе находилось 15 машин. В результате задержки отдельных узлов к 1 ноября было сдано всего три М-8. Позже десять М-8 на шасси Т-40 появляются в сводках выпуска завода фрезерных станков (город Горький), но эта информация не должна вводить в заблуждение. Дело в том, что туда поступали шасси Т-60, которые выпускал ГАЗ им. Молотова.

Что же касается завода «Компрессор», то он полностью перешёл на выпуск М-13 на базе СТЗ-5. В сводках за январь проскакивают ещё две М-8 на шасси Т-60, и вполне возможно, что на самом деле это были две машины на шасси Т-40. Таким образом, можно говорить о постройке трёх опытных и трёх-пяти серийных машин. Кроме схематичного рисунка и переписки, о них больше никакой информации не сохранилось.

Источники:
Материалы ЦАМО РФ.
Материалы РГАСПИ.
Материалы из архива автора.
http://warspot.ru/7486-shit-i-drugie-bolshie-mechty-na-maloy-baze

Автор - Юрий Пашолок